Федерико Гарсия Лорка

.....

...И сердце моё раскрылось,
словно цветок под лучами,
и лепестки дышали 
нежностью и мечтами.

.....

И тополя уходят —
но след их озерный светел.

И тополя уходят —
но нам оставляют ветер.

И ветер умолкнет ночью,
обряженный черным крепом.

Но ветер оставит эхо,
плывущее вниз по рекам.

А мир светляков нахлынет —
и прошлое в нем потонет.

И крохотное сердечко
раскроется на ладоне.

.....

Сегодня чувствую в сердце
неясную дрожь созвездий,
сегодня все розы белы,
как горе мое, как возмездье.

Верлен

Песня,
которую я не спою,
спит у меня на губах.
Песня,
которую я не спою.

Светлячком зажглась
жимолость в ночи,
и клюют росу
лунные лучи.

Я уснул и услышал мою
песню,
которую я не спою.

В ней - движенья губ
и речной воды.

В ней - часов, во тьму
канувших, следы.

Над извечным днем
свет живой звезды.

Мадригал

Четыре граната
в саду под балконом.

Сорви мое сердце зеленым

Четыре лимона
уснут под листвою.

И сердце мое восковое

Проходят и зной и прохлада,
Пройдут - и ни сердца, ни сада.

Сомнамбулический романс

Любовь моя, цвет зеленый.
Зеленого ветра всплески.
Далекий парусник в море,
далекий конь в перелеске.
Ночами, по грудь в тумане,
она у перил сидела -
серебряный иней взгляда
и зелень волос и тела.
Любовь моя, цвет зеленый.
Лишь месяц цыганский выйдет,
весь мир с нее глаз не сводит -
и только она не видит.

Любовь моя, цвет зеленый.
Смолистая тень густеет.
Серебряный иней звездный
дорогу рассвету стелет.
Смоковница чистит ветер
наждачной своей листвою.
Гора одичалой кошкой
встает, ощетиня хвою.
...

Любовь моя, цвет зеленый.
Зеленого ветра всплески.
Далекий парусник в море,
далекий конь в перелеске.

.....

Дождик идет в Сантьяго,
сердце любовью полно.
Белой камелией в небе
светится солнца пятно.

Дожлик идет в Сантьяго:
ночи такие темны.
Трав серебро и грезы
лик закрывают луны.

Видишь, на камни улиц
падает тонкий хрусталь.
Видишь, как шлет тебе море
с ветром и мглу и печаль.

Шлет их тебе твое море,
солнцем Сантьяго забыт;
только с утра в моем сердце
капля дождя звенит.

.....

Я боюсь потерять это светлое чудо,
что в глазах твоих влажных застыло в молчанье,
я боюсь этой ночи, в которой не буду
прикасаться лицом к твоей розе дыханья.

Я боюсь, что ветвей моих мертвая груда
устилать этот берег таинственный станет;
я носить не хочу за собою повсюду
те плоды, где укроются черви страданья.

Если клад мой заветный взяла ты с собою,
если ты моя боль, что пощады не просит,
если даже совсем ничего я не стою, -

пусть последний мой колос утрата не скосит
и пусть будет поток твой усыпан листвою,
что роняет моя уходящая осень.

.....

Я твое повторяю имя
по ночам во тьме молчаливой,
когда собираются звезды
к лунному водопою
и смутные листья дремлют,
свесившись над тропою.
И кажусь я себе в эту пору
пустотою из звуков и боли,
обезумевшими часами,
что о прошлом поют поневоле.

Я твое повторяю имя
этой ночью во тьме молчаливой,
и звучит оно так отдаленно,
как еще никогда не звучало.
Это имя дальше, чем звезды,
и печальней, чем дождь усталый.

Полюблю ли тебя я снова,
как любить я умел когда-то?
Разве сердце мое виновато?
И какою любовь моя станет,
когда белый туман растает?
Будет тихой и светлой?
Не знаю.
Если б мог по луне гадать я,
как ромашку, ее обрывая!

Гитара

Начинается плач гитары.
Разбивается чаша утра.
Начинается плач гитары.
О, не жди от нее молчанья,

Не проси у нее молчанья!
Неустанно гитара плачет,
как вода по каналам - плачет,
как ветра над снегами - плачет,
не моли ее о молчанье!
Так плачет закат о рассвете,
так плачет стрела без цели,

так песок раскаленный плачет
о прохладной красе камелий.
Так прощается с жизнью птица
под угрозой змеиного жала.

О гитара, бедная жертва
пяти проворных кинжалов!

Сильверио Франконетти

Медь цыганской струны
и тепло итальянского дерева - вот чем было
пение Сильверио.
Мед Италии к нашим лимонам

шел в придачу
и особенный привкус дарил
его плачу.
Страшный крик исторгали пучины

этого голоса.
Старики говорят, шевелились волосы
и таяла ртуть зеркал.
Скользя по тонам, никогда

их не ломал.
Еще разбивать цветники
мастер был редкий
и возводить из тишины беседки.

А ныне его напев
в последних отзвуках тает,
чистый и завершенный
в последних отзвуках тает.

Шесть струн

Гитара,
и во сне твои слезы слышу.
Рыданье души усталой,
души погибшей
из круглого рта твоего вылетает,
гитара.
Тарантул плетет проворно
звезду судьбы обреченной,
подстерегая вздохи и стоны,
плывущие тайно в твоем водоеме
черном.

Memento

Когда умру,
Схороните меня с гитарой
В речном песке.

Когда умру...
В апельсиновой роще старой,
В любом цветке.

Когда умру,
Стану флюгером я на крыше,
На ветру.

Тише...
Когда умру!